Я, за редчайшими исключениями, доверяю только советскому и его достаю. Не только потому что принципиально меньший уровень конъюнктуры, но потому что в принципе колоссально провалился уровень подготовленности и ответственности тех, кто берётся изречь печатное слово. Потом, неуместная советская конъюнктура в истории, где и была - довольно легко выцепляется, во всяком случае, тем легче, чем древнее история. Она, в основном, в плоскости далеко идущих интерпретаций, искусственных на фоне фактов. Скажем, в СССР могли в религиозном бунте увидеть классовую борьбу, но несуществовавших древних бунтов не выдумывали. А сейчас могут, к примеру, Тимуру приписать ремонт мавзолея, построенному спустя века после его смерти, - как же хорошего человека-то лишний раз не похвалить, а пипл схавает. В целом, русскоязычное издательское дело в стране есть, хотя и в дефиците. В основном, конечно, выпуск учебников, конституций-кодексов и сочинений Каримова. Но что-то и за этим вычетом найти можно. Я лично печатался, хотя и символическим тиражом. Краеведения в том смысле, как его понимают в России-СССР, пожалуй, что и нету, на любом языке. Выходят (даже и на русском или, чаще на многих языках сразу) всякие пышнопарадные книги о красотах Узбекистана в целом или в рамках областей/исторических городов. На узбекском выходят книги о местночтимых святых с костяком из житий/легенд, но с элементом географической привязки к месту жизни и захоронения. Выходят узкотематические исследования, например, об истории местной керамики.
no subject
В целом, русскоязычное издательское дело в стране есть, хотя и в дефиците. В основном, конечно, выпуск учебников, конституций-кодексов и сочинений Каримова. Но что-то и за этим вычетом найти можно. Я лично печатался, хотя и символическим тиражом.
Краеведения в том смысле, как его понимают в России-СССР, пожалуй, что и нету, на любом языке. Выходят (даже и на русском или, чаще на многих языках сразу) всякие пышнопарадные книги о красотах Узбекистана в целом или в рамках областей/исторических городов. На узбекском выходят книги о местночтимых святых с костяком из житий/легенд, но с элементом географической привязки к месту жизни и захоронения. Выходят узкотематические исследования, например, об истории местной керамики.